|
|
Проложаем...
Тело было, как ватное, каждый шаг давался с трудом: судороги то и дело впивались ледяными иглами в ноги и руки. До проема было не больше двадцати метров, но, казалось, мне никогда не добраться до него. Говорят, души умерших, отделившись от бренного тела, стремятся к Свету. Я же тянулся к темноте, которая таила в себе проход в мир Живых. По крайней мере, я очень на это надеялся.
Одна особо сильная судорога пробежала по моему телу, скрутив его в тугой узел. Со стоном я ухватился за некое подобие больничной койки, дабы не потерять равновесие и не растянуться на холодном полу: в моем нынешнем состоянии подняться с него было бы большой проблемой. Переводя дух, я обвел тяжелым взглядом помещение, где мне «посчастливилось» проснуться. Хотя единственным источником света был только тот самый хирургический колпак, я смог весьма детально изучить комнату.
Больше всего это напоминало больничную палату или отделение научной лаборатории. Да и просторный белоснежный халат, в который я был облачен, наводил на мысль, что мои предположения не так уж далеки от истины. В центре помещения, поблескивая холодным металлом, находились столы-кровати, подобные тому, с которого я поднялся. По бокам комнаты, в ряд выстроились двухметровые резервуары, наполненные неизвестной мне темной субстанцией. Почему-то, глядя на них, хотелось убедить себя, что они герметично запечатаны. Непонятные шкафы, мигающие разноцветными лампочками, как рождественская елка, заслоняли всю стену, противоположную темнеющему проему. Немногочисленные столы с установленными на них компьютерами дополняли интерьер комнаты.
Но было здесь и что-то еще… Это нельзя было увидеть глазами, но это чувствовалось просто нутром. Тишина. Абсолютная тишина. Казалось, можно протянуть руку и потрогать ее. Она давила на плечи, стремилась заполнить собой весь разум, проникнуть в самые потаенные уголки души, чтобы потом растворить в себе без остатка. Мертвая тишина. Очень верное определение.
Мне захотелось заорать во всю мощь своих легких, зайтись криком, до хрипоты, до дрожи. Но не от страха или отчаяния, а чтобы хоть как-то всколыхнуть это вязкое болото тишины, разбить сковывающий лед безмолвия. Однако разум подсказывал, что сейчас нужно беречь каждую крупицу энергии и не тратить силы так бездумно.
Постепенно дрожь унялась, судороги прекратили свою навязчивую бомбардировку, и я почувствовал себя значительно лучше. Видимо те, кто так заботливо прикрутили меня к столу (койке?), продержали меня здесь достаточно долго, чтобы моему телу пришлось практически заново учиться двигаться. Спасибо, хоть дышать не разучился. Но зачем? Кому это было нужно? Для чего? Что они хотели от меня?
И тут другая мысль, другой вопрос, пришедший мне в голову, заставил меня вздрогнуть с головы до пят и покрыться липкой испариной. Но кто Я? Это скрутило меня посильнее судорог. Я постарался вспомнить о себе хоть что-то, за что можно было бы зацепиться и распутать этот клубок загадок по ниточке... Но чувство было такое, что я проваливаюсь в темный бездонный колодец: размытые очертания лиц каких-то людей, обрывки фраз, невнятные образы проносились мимо со скоростью мысли, сливаясь в одну размытую кашу. Я не смог вспомнить даже собственного имени. НИ-ЧЕ-ГО!
Сесть и залиться горючими слезами по своей незавидной долюшке? Разбить голову об стену от отчаяния? Отрешиться от всех забот, спрятавшись под спасительным панцирем апатии и полного равнодушия к этому неизвестному миру? Ну уж нет, черт возьми! Я буду действовать! Я найду выход отсюда и получу ответы на все свои «кто?», «как?», «зачем?» и «почему?»!
Кровь бурлила в жилах, но мысли мои были ясными и четкими. И куда только подевалась прежняя немочь и разбитость?! Видимо, организм в стрессовой ситуации перекачал из надпочечников весь запас адреналина прямо в кровь (ага, это я знаю, а имени своего не помню! Может, я - медик?), расшевелив скованное долгим бездействием тело. Одним прыжком я преодолел расстояние, отделяющее меня от темного проема, к которому я так стремился, и руки мои уперлись в гладкую твердь. Это не могло быть еще одной стеной: раз я каким-то образом очутился в этой комнате, значит, через какой-то проход я должен был попасть сюда, а ничего подобного я до этого не заметил. Таким образом, эта могла быть только дверь, единственная преграда на моем пути на волю, последний препон в начале моего поиска себя. Мысль о том, что меня могли здесь попросту замуровать, я сразу отогнал как совершенно нелепую: ну кому может прийти в голову потратить столько усилий на одного человека, да еще и для чего-то набить перед этим комнату какой-то замысловатой электроникой?! Бред!
Когда глаза попривыкли к темноте, я действительно разглядел дверь весьма внушительных размеров. Осторожно постучал по ней, и она отозвалась солидным стальным гулом. А что это за узор на ней? Я сделал пару шагов назад. Всего две цифры. Почти на всю высоту двери. «1» и «5». «Пятнадцать» - шепотом выдохнул я против своей воли.
Ken Adams
126595
[quote name='Ken Adams' message='126595']
Проложаем...
Тело было, как ватное, каждый шаг давался с трудом: судороги то и дело впивались ледяными иглами в ноги и руки. До проема было не больше двадцати метров, но, казалось, мне никогда не добраться до него. Говорят, души умерших, отделившись от бренного тела, стремятся к Свету. Я же тянулся к темноте, которая таила в себе проход в мир Живых. По крайней мере, я очень на это надеялся.
Одна особо сильная судорога пробежала по моему телу, скрутив его в тугой узел. Со стоном я ухватился за некое подобие больничной койки, дабы не потерять равновесие и не растянуться на холодном полу: в моем нынешнем состоянии подняться с него было бы большой проблемой. Переводя дух, я обвел тяжелым взглядом помещение, где мне «посчастливилось» проснуться. Хотя единственным источником света был только тот самый хирургический колпак, я смог весьма детально изучить комнату.
Больше всего это напоминало больничную палату или отделение научной лаборатории. Да и просторный белоснежный халат, в который я был облачен, наводил на мысль, что мои предположения не так уж далеки от истины. В центре помещения, поблескивая холодным металлом, находились столы-кровати, подобные тому, с которого я поднялся. По бокам комнаты, в ряд выстроились двухметровые резервуары, наполненные неизвестной мне темной субстанцией. Почему-то, глядя на них, хотелось убедить себя, что они герметично запечатаны. Непонятные шкафы, мигающие разноцветными лампочками, как рождественская елка, заслоняли всю стену, противоположную темнеющему проему. Немногочисленные столы с установленными на них компьютерами дополняли интерьер комнаты.
Но было здесь и что-то еще… Это нельзя было увидеть глазами, но это чувствовалось просто нутром. Тишина. Абсолютная тишина. Казалось, можно протянуть руку и потрогать ее. Она давила на плечи, стремилась заполнить собой весь разум, проникнуть в самые потаенные уголки души, чтобы потом растворить в себе без остатка. Мертвая тишина. Очень верное определение.
Мне захотелось заорать во всю мощь своих легких, зайтись криком, до хрипоты, до дрожи. Но не от страха или отчаяния, а чтобы хоть как-то всколыхнуть это вязкое болото тишины, разбить сковывающий лед безмолвия. Однако разум подсказывал, что сейчас нужно беречь каждую крупицу энергии и не тратить силы так бездумно.
Постепенно дрожь унялась, судороги прекратили свою навязчивую бомбардировку, и я почувствовал себя значительно лучше. Видимо те, кто так заботливо прикрутили меня к столу (койке?), продержали меня здесь достаточно долго, чтобы моему телу пришлось практически заново учиться двигаться. Спасибо, хоть дышать не разучился. Но зачем? Кому это было нужно? Для чего? Что они хотели от меня?
И тут другая мысль, другой вопрос, пришедший мне в голову, заставил меня вздрогнуть с головы до пят и покрыться липкой испариной. Но кто Я? Это скрутило меня посильнее судорог. Я постарался вспомнить о себе хоть что-то, за что можно было бы зацепиться и распутать этот клубок загадок по ниточке... Но чувство было такое, что я проваливаюсь в темный бездонный колодец: размытые очертания лиц каких-то людей, обрывки фраз, невнятные образы проносились мимо со скоростью мысли, сливаясь в одну размытую кашу. Я не смог вспомнить даже собственного имени. НИ-ЧЕ-ГО!
Сесть и залиться горючими слезами по своей незавидной долюшке? Разбить голову об стену от отчаяния? Отрешиться от всех забот, спрятавшись под спасительным панцирем апатии и полного равнодушия к этому неизвестному миру? Ну уж нет, черт возьми! Я буду действовать! Я найду выход отсюда и получу ответы на все свои «кто?», «как?», «зачем?» и «почему?»!
Кровь бурлила в жилах, но мысли мои были ясными и четкими. И куда только подевалась прежняя немочь и разбитость?! Видимо, организм в стрессовой ситуации перекачал из надпочечников весь запас адреналина прямо в кровь (ага, это я знаю, а имени своего не помню! Может, я - медик?), расшевелив скованное долгим бездействием тело. Одним прыжком я преодолел расстояние, отделяющее меня от темного проема, к которому я так стремился, и руки мои уперлись в гладкую твердь. Это не могло быть еще одной стеной: раз я каким-то образом очутился в этой комнате, значит, через какой-то проход я должен был попасть сюда, а ничего подобного я до этого не заметил. Таким образом, эта могла быть только дверь, единственная преграда на моем пути на волю, последний препон в начале моего поиска себя. Мысль о том, что меня могли здесь попросту замуровать, я сразу отогнал как совершенно нелепую: ну кому может прийти в голову потратить столько усилий на одного человека, да еще и для чего-то набить перед этим комнату какой-то замысловатой электроникой?! Бред!
Когда глаза попривыкли к темноте, я действительно разглядел дверь весьма внушительных размеров. Осторожно постучал по ней, и она отозвалась солидным стальным гулом. А что это за узор на ней? Я сделал пару шагов назад. Всего две цифры. Почти на всю высоту двери. «1» и «5». «Пятнадцать» - шепотом выдохнул я против своей воли.
[/quote]
|